– Угу, конечно…

Он почувствовал, как она расстегивает смокинг. Значит, увидит прикрепленную к бедру кобуру. Тео окончательно обезумел от боли и, похоже, не мог мыслить связно. Знал только, что не может позволить ей забрать оружие.

Откуда только взялась такая чертовски болтливая грабительница? Ничего не скажешь, нужно отдать ей должное, выглядит совсем как одна из моделей Джея Кру. Миленькая. Да черт.. не миленькая, если так зверски расправилась с ним.

– Слушайте, леди, берите мой бумажник, но руки прочь от пистолета, ясно? – промямлил он, едва выдавливая слова сквозь стиснутые зубы.

Она снова нажала ему на бок. Он отреагировал мгновенно, инстинктивно, сбив ее с ног. Кулак столкнулся с чем-то мягким, потому что он услышал ее вопль, прежде чем снова покатиться в пустоту.

Тео не знал, сколько провалялся без чувств. Но когда открыл глаза, в лицо ударил ослепительный свет. Где он?

Но у него не хватало сил пошевелиться. Вроде бы на каком-то столе. Жестком и холодном.

– Где я?

В глотке так пересохло, что язык не ворочался и слова выходили скомканными.

– В «Бретен хоспитал», мистер Бьюкенен, – раздался мужской голос откуда-то сзади. Самого говорившего Тео не видел.

– Вы поймали ее?

– Кого?

– Джей Кру.

– Он не в себе, – заявил незнакомый женский голос. И тут Тео внезапно понял, что боли нет. Мало того, ему хорошо. Нет, просто прекрасно. Только вот странно, почему он не может поднять руку, а лицо и нос закрывает маска?..

Он повернул голову, чтобы избавиться от нее.

– Хотите спать, мистер Бьюкенен?

Он снова повернул голову и увидел ее. Синеглазку. Кажется настоящим ангелом: вся золотистая и словно светится. Минутку. Почему она тут? Минутку…

– Майк, ты хоть сможешь увидеть, что делаешь? Твой глаз неважно выглядит.

– Все в порядке.

– Как это вышло? – спросил голос за головой Тео.

– Он мне врезал.

– Пациент попортил тебе физиономию?

– Именно, – кивнула она, глядя в глаза Тео. На ней тоже была маска, зеленая, но он почему-то понял, что она улыбается, хотя к этому времени плавал в таком счастливом тумане и так хотел спать, что едва умудрялся держать глаза открытыми. Вокруг него клубились странные, совершенно бессмысленные разговоры.

Женский голос:

– Где вы его нашли, доктор Ренар?

– На вечеринке.

Еще одна женщина наклонилась над ним. Вот это да!

– Любовь с первого взгляда?

– Судите сами. Его вывернуло на меня, и теперь мое новое платье никакая чистка не возьмет.

Кто-то рассмеялся.

– Истинная любовь, на мой взгляд. Держу пари, он женат. Все красивые мужчины женаты. А с такой фигурой, как у него…. Кстати, Энни, ты не забыла проверить все его достоинства?

– Надеюсь, наш пациент спит.

– Пока нет, – вмешался мужской голос. – Но он все равно ничего не будет помнить.

– Где ассистент?

– Размывается перед операцией.

Вечеринка была в самом разгаре. Тео казалось, что в комнате вместе с ним не меньше двадцати-тридцати человек. Но почему так чертовски холодно? И кто это так противно стучит чем-то металлическим?

Ему хотелось пить. Рот словно ватой набит. Может, стоило бы тяпнуть чего-нибудь согревающего? Да, он так и сделает.

– Где доктор Купер?

– Возможно, отключился и пускает слюни прямо в десерт, – ответила Синеглазка.

Тео ужасно нравился тембр ее голоса. Чертовски сексуальный.

– Так вы видели Купера на вечере?

– Угу, – буркнула Синеглазка. – Он сегодня не на дежурстве. Бедняга так тяжело трудится, что приятно хоть раз видеть его спокойным и счастливым. Мэри Энн, наверное, тоже веселится вовсю.

– Вы…

Тео старался произнести это слово как можно громче, но почему-то не получалось. Все же он привлек ее внимание, потому что она наклонилась над ним, отсекая неприятный режущий свет.

– Вам пора спать, мистер Бьюкенен.

– Он борется со сном.

– Что… – начал Тео.

– Да?

– Чего вы от меня хотите?

Мужчина, скрывавшийся позади него, смешливо объяснил:

– Майк нужен ваш аппендикс, мистер Бьюкенен.

Что же, прекрасно, по крайней мере, на его взгляд. Тео всегда рад угодить хорошенькой женщине.

– О'кей. Он в моем бумажнике, – прошептал бедняга.

– Пора, – сказал мужчина.

– Что желаете услышать сегодня, доктор Ренар?

– Вы еще спрашиваете, Энни?

По комнате пронесся общий стон. Потом щелчок. Тео услышал, как сзади скрипнул стул, и незнакомый голос велел дышать глубже. Тео наконец догадался, кто там стоит. Будь он проклят, если это не Уилли Нелсон <Американский певец. Исполнитель музыки кантри.>, поющий что-то насчет Синеглазки, которая плачет под дождем.

Да, ничего не скажешь, здорово развлеклись!

Глава 4

Тео заснул так крепко, что пробудился только на следующее утро, в больничной постели. Боковины были подняты, а в его вене торчала игла капельницы. Тео закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Что, пропади все пропадом, с ним стряслось? Он ничего не помнил.

Второй раз он открыл глаза в начале одиннадцатого. Она стояла над ним, подтягивая повыше простыни. Синеглазка. Значит, она ему не привиделась.

Сегодня она казалась другой. И хотя все еще была в больничном костюме, волосы цвета красного дерева, на этот раз не стянутые шапочкой, рассыпались по плечам.

Она оказалась куда прекраснее, чем он представлял.

И заметила, что он очнулся.

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете? Все еще небольшая сонливость?

Тео попытался сесть. Она потянулась к пульту управления и нажала кнопку. Изголовье кровати медленно поднялось. Тео ощутил легкую колику в боку, словно что-то его ужалило.

– Скажите, когда остановиться.

– Так хорошо, – кивнул он. – Спасибо.

Она взяла его историю болезни и стала писать, пока он тупо глазел на нее. И казался себе ужасно беззащитным и неуклюжим, сидя на кровати в просторной больничной рубашке. Он никак не мог придумать, что ей сказать. Впервые в жизни ему хотелось быть обаятельным, неотразимым, и при этом он не имел ни малейшего понятия, как этого добиться. Тео недаром считался запойным трудоголиком, и в его жизни попросту не было места для хороших манер и светских добродетелей.

За четыре года, прошедших со смерти его жены, он стал резким, бесцеремонным, язвительным, потому что не имел времени рассыпаться в любезностях и старался говорить коротко и прямо, а кроме того, постоянно спешил переделать как можно больше дел. Поэтому столь неожиданная метаморфоза потрясла его. Он и в самом деле хотел быть обаятельным. Поди попробуй, как говаривал его самый младший брат Зак. И все же Тео считал, что сумеет вывернуться. Да. Именно. Вполне выполнимая задача.

– Помните, что случилось прошлой ночью? – спросила она, поднимая глаза от своих записей.

– Мне сделали операцию.

– Да. Удалили аппендикс. Еще четверть часа, и он наверняка бы лопнул.

– Я припоминаю какие-то отрывки. Что это у вас с глазом? Она улыбнулась и снова принялась писать.

– Недостаточно быстро увернулась.

– Кто вы?

– Доктор Ренар.

– Майк?

– Простите?

– Кто-то назвал вас Майк.

Мишель закрыла папку, надела колпачок на авторучку, сунула в карман и обратила взор на больного. Операционные сестры были правы: Тео Бьюкенен – потрясающий мужчина… и чертовски сексуален. Но какое это имеет значение? Она его врач, не больше и не меньше, и потому не могла отреагировать так, как отреагировала бы на столь великолепный образец мужского пола любая другая женщина. Его волосы растрепаны, на щеках темнеет щетина, и все же он чертовски сексуален. И пет ничего дурного в том, что она это заметила… если, конечно, он не заметил, что она это заметила.

– Вы только что задали мне вопрос, верно?

Тео видел, что смутил ее, но не мог понять, чем именно.

– Я слышал, как кто-то назвал вас Майк.

– Да, – кивнула она. – Так меня зовут коллеги. Уменьшительное от Мишель.